Известный востоковед Юрий Вадимович Тавровский, профессор Российского университета дружбы народов, постоянный член Изборского клуба, выступая перед участниками круглого стола 21 марта 2017 года для обсуждения результатов исследования «Эволюция философии евразийства и трансформация национальной аксиологии народов стран евразийской интеграции» рассмотрел место Китая в новой концепции Большой Евразии.
«Какое место занимает Китай в евразийской концепции? Практически никакого. А между тем то евразийство было азийством. Князь Эспер Эсперович Ухтомский, который сопровождал цесаревича в поездке в Индию, Китай и Японию, затем как лицо, приближенное к Николаю II, был председателем правления Русско-Китайского банка, возглавлял правление Маньчжурской железной дороги, издавал газету „Санкт-Петербургские ведомости“, где пропагандировал идею азийства. В его изложении она состояла в том, что Китай — великая страна, он поднимется, его нынешнее жалкое состояние — временное, это пройдет. Наше будущее — союз с Китаем и противостояние Западу. Евразийцы, оказавшись на Западе, использовали эти идеи, естественно, присовокупив туда Европу, поскольку они жили в Европе. В то время, когда евразийцы в эмиграции писали свои труды, Китай был в загоне, его не было видно на мировой геополитической карте, поэтому у них Китай отсутствует, его нет. Сейчас мы говорим о евразийстве как идеологической основе чего? Большой Евразии, правильно? Мы ведь с этого начали? Новая концепция Путина. А какое место в этой концепции занимает Китай? Мы будем продвигать евразийство в Китай? Я этого не понимаю. Смотрите, что происходит: у нас есть слабенькая пока неоформленная идеология евразийства, продвинуть ее в Китай не то что трудно, а невозможно по нескольким причинам. Во-первых, в Китае с 2012 года возникла собственная идеология, которую Си Цзиньпин назвал „китайская мечта“. Она включает три основных источника: коммунистическую идею, конфуцианство и национализм в трактовке Сунь Ятсена или Гоминьдана.
Я часто бываю в Китае и тесно связан с китайскими партийными идеологами. Они говорят: для нас ваша коммунистическая идеология — то, что было в КПСС, и то, что остается в партии Зюганова, и то, что проявляется в партии «Единая Россия», — не просто неприемлема, она заразна. И мы сделаем все, что от нас зависит, чтобы эту заразу не подхватить и не закончить так, как закончила ваша КПСС — распадом страны. Китайцы в первую очередь националисты, и они не хотят видеть свою страну разорванной на куски, большие или маленькие. Идеология «китайской мечты» достаточно успешно создается уже пять лет на фоне успехов, которые обеспечивает Китаю правящая группировка. До того у них основной установкой был призыв Дэн Сяопина: богатейте! И они богатели сами, богатела страна. А вот о душе первым подумал Си Цзиньпин и провозгласил идею „китайская мечта“. Кроме того, они провозгласили концепцию Шелкового пути, которая выходит далеко за границы Китая. Впервые за последние 200 лет Китай осмелился заглянуть за свои границы и объявить о намерении выйти за них. Для этого направления им нужна идеология. Идеологии у них нет, но есть идея культурной близости.
Шелковый путь — это в значительной степени большой миф, потому что китайцы его контролировали всего несколько раз, в основном он был под контролем кочевников — монголов, тибетцев, тангутов и так далее. Но китайцы сейчас очень активно работают над созданием мифа о Шелковом пути: 1600 лет через него шли на Запад культурные достижения Китая, ну и что-то немножко шло с Запада, мифический Марко Поло и так далее. Я в прошлом году проехал весь китайский Шелковый путь, посетил все музеи, беседовал с провинциальными и районными секретарями по идеологии. Что они делают в национальном и провинциальном масштабе? Во-первых, всюду создаются центры по изучению стран Шелкового пути. Срочно создаются кафедры языков этих стран — казахского, туркменского и иных, а также дополнительно кафедры русского языка как языка зоны Шелкового пути, который простирается до Ламанша. Торговый путь должен закончиться именно там, а не в Византии, как в прошлом. Создаются системы перевода. Я был в Урумчи, и мне показывали устройства для перевода с двадцати языков, которыми скоро будут вооружены пограничники, а также все те, кто вступает в контакты с людьми из этой зоны. В музеях тоже есть примеры положительной роли Китая в развитии цивилизации: вот китайцы привезли это, китайцы привезли то. В общем, идеология — это культурная традиция. В прошлом году в Ханчжоу китайцы впервые заявили о своих глобальных претензиях. Очевидно, им тоже потребуется какая-то идея, но пока у них это не проработано.
Я пока не выяснил у китайских товарищей, как соотносятся Шелковый путь и глобальный уровень. Им тоже потребуется обоснование общей исторической судьбы, но это будет потом. Идея евразийства может заинтересовать китайцев в том смысле, что это позволит им сказать: ах, как было хорошо, когда существовала Ордусь — Орда и Русь. Давайте воскресим эти славные традиции на основе китайской цивилизации, которая более успешна, чем ваша, если судить по экономическим показателям, давайте создавать Орду.